Среди разнообразных депрессий, поразивших культурное пространство соврем. России, болезнь литературного процесса занимает не последнее место. Учителя словесности и вузовские профессора, опытные писатели и лит. критики сообщают миру дурную весть: рус. литература кончилась, да и художественная словесность Запада чувствует себя плохо и, видимо, скоро умрет.
Аргументов - много. Истаял великий реализм, нет даже намека на нового Л. Толстого или Ф. Достоевского. Индивид. эксперименты игроков со словом интересны только им самим. Литература ушла от решения нравственных задач. Тексты полны чудовищных событий, о которых рассказывается на языке буйного маргинала, и не могут быть показаны приличным людям. Повсюду эпатаж, насилие, черный эрос и раздувшееся от самомнения авторское Я, использующее читателя в качестве зеркала.
Тиражи - катастрофические. В. Пелевина, В. Сорокина, Л. Улицкую еще можно найти в магазине, но издатели-монополисты не допускают появления В. Личутина, Н. Дорошенко или В. Дворцова. УмерлиЛ. Бородин и В. Белов, замолчали В. Распутин и В. Лихоносов. С одного фланга серьезную литературу вытесняет масскульт, насыщая сознание примитивными фабулами, с другого нешуточную активность проявляет публицистика, поглощающая З. Прилепина, Р. Сенчин&а, С. Шаргунова - тех «новых реалистов», от которых ждали литературных побед.
